Неточные совпадения
Но Прыщ был совершенно искренен в своих заявлениях и твердо решился следовать по избранному пути. Прекратив все дела, он ходил по
гостям, принимал обеды и балы и даже
завел стаю борзых и гончих собак, с которыми травил на городском выгоне зайцев, лисиц, а однажды заполевал [Заполева́ть — добыть на охоте.] очень хорошенькую мещаночку. Не без иронии отзывался он о своем предместнике, томившемся в то время в заточении.
После обеда он
провел полчаса с
гостями и, опять с улыбкой пожав руку жене, вышел и уехал в совет.
И, распорядившись послать за Левиным и о том, чтобы
провести запыленных
гостей умываться, одного в кабинет, другого в большую Доллину комнату, и о завтраке
гостям, она, пользуясь правом быстрых движений, которых она была лишена во время своей беременности, вбежала на балкон.
Со времени своего возвращения из-за границы Алексей Александрович два раза был на даче. Один раз обедал, другой раз
провел вечер с
гостями, но ни разу не ночевал, как он имел обыкновение делать это в прежние годы.
Помещики встали, и Свияжский, опять остановив Левина в его неприятной привычке заглядывать в то, что сзади приемных комнат его ума, пошел
провожать своих
гостей.
Левин
провел своего
гостя в комнату для приезжих, куда и были внесены вещи Степана Аркадьича: мешок, ружье в чехле, сумка для сигар, и, оставив его умываться и переодеваться, сам пока прошел в контору сказать о пахоте и клевере. Агафья Михайловна, всегда очень озабоченная честью дома, встретила его в передней вопросами насчет обеда.
Несмотря, однако ж, на такую размолвку,
гость и хозяин поужинали вместе, хотя на этот раз не стояло на столе никаких вин с затейливыми именами. Торчала одна только бутылка с каким-то кипрским, которое было то, что называют кислятина во всех отношениях. После ужина Ноздрев сказал Чичикову,
отведя его в боковую комнату, где была приготовлена для него постель...
На другой день Чичиков
провел вечер у председателя палаты, который принимал
гостей своих в халате, несколько замасленном, и в том числе двух каких-то дам.
— Я давненько не вижу
гостей, — сказал он, — да, признаться сказать, в них мало вижу проку.
Завели пренеприличный обычай ездить друг к другу, а в хозяйстве-то упущения… да и лошадей их корми сеном! Я давно уж отобедал, а кухня у меня низкая, прескверная, и труба-то совсем развалилась: начнешь топить, еще пожару наделаешь.
На миг умолкли разговоры;
Уста жуют. Со всех сторон
Гремят тарелки и приборы,
Да рюмок раздается звон.
Но вскоре
гости понемногу
Подъемлют общую тревогу.
Никто не слушает, кричат,
Смеются, спорят и пищат.
Вдруг двери настежь. Ленский входит,
И с ним Онегин. «Ах, творец! —
Кричит хозяйка: — наконец!»
Теснятся
гости, всяк
отводитПриборы, стулья поскорей;
Зовут, сажают двух друзей.
Однообразный и безумный,
Как вихорь жизни молодой,
Кружится вальса вихорь шумный;
Чета мелькает за четой.
К минуте мщенья приближаясь,
Онегин, втайне усмехаясь,
Подходит к Ольге. Быстро с ней
Вертится около
гостей,
Потом на стул ее сажает,
Заводит речь о том, о сем;
Спустя минуты две потом
Вновь с нею вальс он продолжает;
Все в изумленье. Ленский сам
Не верит собственным глазам.
«Куда? Уж эти мне поэты!»
— Прощай, Онегин, мне пора.
«Я не держу тебя; но где ты
Свои
проводишь вечера?»
— У Лариных. — «Вот это чудно.
Помилуй! и тебе не трудно
Там каждый вечер убивать?»
— Нимало. — «Не могу понять.
Отселе вижу, что такое:
Во-первых (слушай, прав ли я?),
Простая, русская семья,
К
гостям усердие большое,
Варенье, вечный разговор
Про дождь, про лён, про скотный двор...
Заметив, что Владимир скрылся,
Онегин, скукой вновь гоним,
Близ Ольги в думу погрузился,
Довольный мщением своим.
За ним и Оленька зевала,
Глазами Ленского искала,
И бесконечный котильон
Ее томил, как тяжкий сон.
Но кончен он. Идут за ужин.
Постели стелют; для
гостейНочлег
отводят от сеней
До самой девичьи. Всем нужен
Покойный сон. Онегин мой
Один уехал спать домой.
— Нет, нет; зачем же вам беспокоиться. Вы человек рассудительный… Ну, Родя, не задерживай
гостя… видишь, ждет, — и он серьезно приготовился
водить рукой Раскольникова.
За окном тяжко двигался крестный ход: обыватели города, во главе с духовенством всех церквей, шли за город, в поле —
провожать икону Богородицы в далекий монастырь, где она пребывала и откуда ее приносили ежегодно в субботу на пасхальной неделе «
гостить», по очереди, во всех церквах города, а из церквей, торопливо и не очень «благолепно», носили по всем домам каждого прихода, собирая с «жильцов» десятки тысяч священной дани в пользу монастыря.
Мне не спится, не лежится,
И сон меня не берет,
Я пошел бы к Рите в
гости,
Да не знаю, где она живет.
Попросил бы товарища —
Пусть товарищ
отведет,
Мой товарищ лучше, краше,
Боюсь, Риту отобьет.
После этого расположил флигеля дома, сообразив число
гостей, которое намеревался принимать,
отвел место для конюшен, сараев, людских и разных других служб.
Захар не старался изменить не только данного ему Богом образа, но и своего костюма, в котором ходил в деревне. Платье ему шилось по вывезенному им из деревни образцу. Серый сюртук и жилет нравились ему и потому, что в этой полуформенной одежде он видел слабое воспоминание ливреи, которую он носил некогда,
провожая покойных господ в церковь или в
гости; а ливрея в воспоминаниях его была единственною представительницею достоинства дома Обломовых.
Наконец
гости собрались. Татьяна Марковна и Райский поехали
проводить их до берега. Вера простилась с Марфенькой и осталась дома.
Татьяна Марковна с Верой собирались уехать в Новоселово, потом
гостить к Викентьевым. Весну и лето приглашал их обеих Тушин
провести у Анны Ивановны, своей сестры, в его «Дымке».
Мы повели
гостей в капитанскую каюту: там дали им наливки, чаю, конфект. Они еще с лодки все показывали на нашу фор-брам-стеньгу, на которой развевался кусок белого полотна, с надписью на японском языке «Судно российского государства». Они просили списать ее, по приказанию разумеется, чтоб
отвезти в город, начальству.
Голландский доктор настаивал, чтоб мы непременно посетили его на другой день, и объявил, что сам поедет
проводить нас миль за десять и
завезет в
гости к приятелю своему, фермеру.
В 10-м часу приехали, сначала оппер-баниосы, потом и секретари. Мне и К. Н. Посьету поручено было их встретить на шканцах и
проводить к адмиралу. Около фрегата собралось более ста японских лодок с голым народонаселением. Славно: пестроты нет, все в одном и том же костюме, с большим вкусом! Мы с Посьетом ждали у грот-мачты, скоро ли появятся
гости и что за секретари в Японии, похожи ли на наших?
Не успел Нехлюдов спросить швейцара о том, где Михаил Иванович (Масленников), как он сам показался на ковровой лестнице,
провожая очень важного
гостя, такого, какого он
провожал уже не до площадки, а до самого низа.
— Шикарный немец, — говорил поживший в городе и читавший романы извозчик. Он сидел, повернувшись вполуоборот к седоку, то снизу, то сверху перехватывая длинное кнутовище, и, очевидно, щеголял своим образованием, — тройку
завел соловых, выедет с своей хозяйкой — так куда годишься! — продолжал он. — Зимой, на Рождестве, елка была в большом доме, я
гостей возил тоже; с еклектрической искрой. В губернии такой не увидишь! Награбил денег — страсть! Чего ему: вся его власть. Сказывают, хорошее имение купил.
Гость хрипло засмеялся, снял с головы белую войлочную шляпу и
провел короткой пухлой рукой по своей седой щетине.
Если выпадала свободная минута от
гостей, Зося
проводила ее около лошадей или со своими ястребами и кречетами.
— Свидания в первое время происходили в часы службы Половодова в банке. Привалов являлся как раз в то время, когда хозяину нужно было уходить из дому, и он каждый раз упрашивал
гостя подождать до его возвращения, чтобы пообедать вместе. Это были счастливые минуты… Антонида Ивановна,
проводив мужа, забывала всю свою лень и дурачилась, как институтка.
Половодов опять взял
гостя за локоть и осторожно, как больного,
провел в свой кабинет — потолковать о деле.
А Туркины? Иван Петрович не постарел, нисколько не изменился и по-прежнему все острит и рассказывает анекдоты; Вера Иосифовна читает
гостям свои романы по-прежнему охотно, с сердечной простотой. А Котик играет на рояле каждый день, часа по четыре. Она заметно постарела, похварывает и каждую осень уезжает с матерью в Крым.
Провожая их на вокзале, Иван Петрович, когда трогается поезд, утирает слезы и кричит...
Трифон Борисыч опасливо поглядел на Митю, но тотчас же послушно исполнил требуемое: осторожно
провел его в сени, сам вошел в большую первую комнату, соседнюю с той, в которой сидели
гости, и вынес из нее свечу.
Он встречал маленьких
гостей с благоговением, ходил около них, услуживал, готов был их на себе
возить, и даже впрямь начал было
возить, но Илюше эти игры не понравились и были оставлены.
К концу обеда Федор Михеич начал было «славить» хозяев и
гостя, но Радилов взглянул на меня и попросил его замолчать; старик
провел рукой по губам, заморгал глазами, поклонился и присел опять, но уже на самый край стула.
Потом
гостю отвели лучшее место на кане и дали 2 одеяла: одно — для подстилки, другое — под голову, вместо подушки.
Он выстроил дом по собственному плану,
завел у себя суконную фабрику, утроил доходы и стал почитать себя умнейшим человеком во всем околодке, в чем и не прекословили ему соседи, приезжавшие к нему
гостить с своими семействами и собаками.
…Прошли недели две. Мужу было все хуже и хуже, в половину десятого он просил
гостей удаляться, слабость, худоба и боль возрастали. Одним вечером, часов в девять, я простился с больным. Р. пошла меня
проводить. В гостиной полный месяц стлал по полу три косые бледно-фиолетовые полосы. Я открыл окно, воздух был чист и свеж, меня так им и обдало.
Около трех часов,
проводив последних
гостей, матушка, по обыкновению, велит отказывать и подавать обедать. Но она так взволнована, что должна сейчас же высказаться.
По дороге в Малиновец мы обыкновенно заезжали к Боровковым, у которых
проводили целые сутки, от Боровковых к Корочкиным и т. д., так что домой возвращались нередко через неделю. Затем, отдохнувши несколько дней, объезжали другую сторону околотка,
гостили у Пустотеловых и забирались в Словущенское, где, начиная с предводителя Струнникова, не пропускали никого и из мелкопоместных.
— Нехорошо все в рубашке ходить; вот и тело у тебя через прореху видно, — сказала она, —
гости могут приехать — осудят, скажут: племянника родного в посконной рубахе
водят. А кроме того, и в церковь в праздник выйти… Все же в казакинчике лучше.
Несмотря на недостатки, она, однако ж, не запиралась от
гостей, так что от времени до времени к ней наезжали соседи. Угощенье подавалось такое же, как и у всех, свое, некупленное; только ночлега в своем тесном помещении она предложить не могла. Но так как в Словущенском существовало около десяти дворянских гнезд, и в том числе усадьба самого предводителя, то запоздавшие
гости обыкновенно размещались на ночь у соседних помещиков, да кстати и следующий день
проводили у них же.
Яблоки кальвиль, каждое с гербом, по пять рублей штука при покупке… И прятали замоскворецкие
гости по задним карманам долгополых сюртуков дюшесы и кальвиль, чтобы
отвезти их в Таганку, в свои старомодные дома, где пахло деревянным маслом и кислой капустой…
— Вчера я был в
гостях у молоденькой телеграфистки. Славно время
провел…
— Вот там; да ее не
заводим: многие
гости обижаются на машину — старье, говорят! У нас теперь румынский оркестр… — И, сказав это, метрдотель повернулся, заторопился к другому столу.
Галактион действительно целую зиму
провел в поездках по трем уездам и являлся в Заполье только для заседаний в правлении своего банка. Он начинал увлекаться грандиозностью предстоявшей борьбы и работал, как вол. Домой он приезжал редким
гостем и даже как-то не удивился, когда застал у себя Харитину, которая только что переехала к нему жить.
Это замечание поставило хозяина в тупик: обидеться или поворотить на шутку? Вспомнив про дочерей, он только замычал. Ответил бы Харитон Артемьич, — ох, как тепленько бы ответил! — да лиха беда, по рукам и ногам связан.
Провел он дорогого
гостя в столовую, где уже был накрыт стол, уставленный винами и закусками.
Приставанья и темные намеки писаря все-таки встревожили Харитона Артемьича, и он вечерком отправился к старичку нотариусу Меридианову, с которым
водил дела. Всю дорогу старик сердился и ругал проклятого писаря. Нотариус был дома и принял
гостя в своем рабочем кабинете.
Веселье продолжалось целых три дня, так что Полуянов тоже перестал узнавать
гостей и всех спрашивал, по какому делу вызваны. Он очувствовался только тогда, когда его
свозили в Суслон и выпарили в бане. Михей Зотыч, по обыкновению, незаметно исчез из дому и скрывался неизвестно где.
Все это наводило на мальчика чувство, близкое к испугу, и не располагало в пользу нового неодушевленного, но вместе сердитого
гостя. Он ушел в сад и не слышал, как установили инструмент на ножках, как приезжий из города настройщик
заводил его ключом, пробовал клавиши и настраивал проволочные струны. Только когда все было кончено, мать велела позвать в комнату Петю.
Ничем его англичане не могли сбить, чтобы он на их жизнь прельстился, а только уговорили его на короткое время
погостить, и они его в это время по разным заводам
водить будут и все свое искусство покажут.
Лаврецкий
проводил своего
гостя в назначенную ему комнату, вернулся в кабинет и сел перед окном.